В Североморске с концертами побывала певица Юта. В День города она выступила на площади Сафонова, а на следующий день — в Военно-­морском клиническом госпитале. Юта (от Анюта) — внучка кадрового офицера, более 20 лет на сцене. Придерживается музыкального стиля, которому не хочет давать четкого определения: рок, переходящий в фолк, с элементами авторской песни.

Где Юта познакомилась с главой нашего муниципалитета Олегом Прасовым, как появился дуэт с Владимиром Шахриным («Чайф»), нужны ли команде Юты на гастролях пятизвездочные отели с устрицами, почему ее новый альбом называется «Струна», в чем разница в выступлении перед военнослужащими и мобилизованными? Обо всем этом и многом другом в полноформатном интервью Юты «Североморке».

Музыка

— Юта, Североморск стал первым городом вашего нового тура «За жизнь». Почему вы выбрали такое название?
— Это название моей песни, которую я сначала сделала сольно, а спустя несколько месяцев записала с ансамблем песни и пляски Западного военного округа (хор, оркестр). В итоге получилась именно та версия, которая изначально играла в моей голове. Вдохновил на такой ход ансамбль имени Александрова, в исполнении которого я услышала песню «Вставай, страна огромная». Она произвела очень сильное впечатление. Лучшее название для тура, чем «За жизнь», подобрать сложно. Это суть того, что мы делаем, что делает наша армия, каждый, вносящий свой вклад в победу.

— В какие города еще поедете, насколько притязательна ваша команда?
— В списке 72 города, тур, конечно, не будет проходить нон-стоп, будем заезжать в Москву. На май уже запланированы Курск, Калуга, Брянск, Тула, Новомосковск и далее по списку. Команда наша состоит из шести человек. Пятизвездочные отели с устрицами нам не нужны. А вот хороший зал и хорошее оборудование необходимы. Требуется зал, приспособленный для живых концертов, с соответствующей акустикой.

— Вас можно назвать патриотической певицей?
— По поводу стереотипа «патриотическая песня». Некоторые уверены, что это обязательно о подвигах, героях и боевых действиях. Все верно, но это и песня о любви к родине, к семье, к природе, к профессии. Самый яркий пример патриотической песни — композиции Владимира Высоцкого. У него каждая песня вызывает гордость за свое Отечество. Я пишу и о семье, и о хлебнувших горя во время вой­ны стариках, и рождается чувство благодарности, с которой, на мой взгляд, и начинается любовь к Родине.

— Ваш новый альбом называется «Струна». Почему такое название и что объединяет все его песни?
— Часть песен написана в 2016–18 годах, часть — совершенно новые. Альбом объединяет концепция звука, выраженная в живой эстетике, в нем нет синтезаторов, семплов. Такое звучание позволяет раскрыть смысл слов. Не могу представить себе песню о любви к Родине в ультрасовременном прогрессивном звучании. Если ­кому-то удастся такое — сниму шляпу.

— А под фонограмму поете?
— Записанные в студии живые инструменты — это тоже фонограмма. Если я, скажем, приезжаю в вой­сковую часть, куда невозможно взять музыкантов, приходится использовать минусовку, которую они записали в студии. Пою живьем. А сейчас мы приходим к тому, что для военных лучше просто в одиночку спеть под гитару.

— Припомните историю появления дуэтов с Шахриным (песня «Ждали») и Галаниным («Дверь на замке»).
— Это было 5 января 2004 года. Праздники уже отгуляли, состояние немножко грустное, в такой атмосфере и появилась песня «Ждали». Я стала думать, с кем бы ее спеть дуэтом, потому что она подразумевает диалог. Позвонила Владимиру Шахрину, говорю, мол, есть песня. А он: «Хорошо, завтра я буду в Москве, у меня концерт, приноси. Мы записали демо-версию, передали ему. Через три часа он звонит, говорит, клевая песня, давай запишем. На следующий день сели в студию и записали.
Песню «Дверь на замке» написал Сергей Галанин совместно с поэтом Александром Гутиным. Дал послушать, мне понравилось, предложил записать дуэт. Назавтра записали, на концертах «СерьГи» неоднократно исполняли ее вместе.

— В каком музыкальном стиле вам было бы интересно себя попробовать?
— Я пишу песни так, как они звучат в моей голове. Причем, звучат уже с аранжировкой. Работая затем в студии, решаю задачу — приблизить звучание, которое создается музыкантами, к тому эталону, который звучит внутри меня. Иногда музыканты предлагают совершенно иное решение, нежели то, на котором настаиваю я, и оно может быть лучше! Бывает по-разному, это творчество. А каким стилем это назовут музыкальные критики, мне все равно.

— Есть ­кто-то, кого бы вы могли назвать ориентиром в профессиональном плане?
— Мне очень нравится, как работает на концертах исполнительница народных песен Марина Девятова. И с точки зрения вокала, и с точки зрения драматургии, которую она выстраивает, и с точки зрения душевного тепла, которое дарит, идеологии, которую несет на концертах. Она не кричит со сцены лозунги, но это настоящая патриотическая музыка. Марина несет слово, продвигает русскую народную песню, и на ее концертах всегда аншлаги.
Нравится певец Паскаль (Павел Титов). Мы с ним неоднократно пересекались в вой­сковых частях, в Луганске. Уровень музыкального исполнительства, профессионализма, душевного тепла, искренности восхищает. Это то, что резонирует с моим внутренним состоянием.

Патриотизм

— Вы были в Сирии семь раз, где в одной из поездок познакомились с главой ЗАТО Североморск Олегом Прасовым.
— Для меня вопрос, отправиться туда или нет, не стоял. Мы получили предложение, сразу же сели в самолет и полетели. Позже с удивлением обнаружила, что не каждый готов туда поехать. М­ы-то рвались в бой! Люди, которые там знакомятся, оказываются в кругу близких друзей, объединенных одной идеей. Образуется этакое братство. Так и случилось наше знакомство и дружба с Олегом.

— Наиболее сильные впечатления от Сирии?
— Мы побывали в Алеппо, Дамаске, на базе в Тартусе. Самое сильное впечатление произвел стоящий в руинах пригород Дейр-эз-­Зора, который был превращен в самый настоящий Сталинград. Побывали в Пальмире, где побегали в каске и бронике. Познакомились там с офицером, который нас сопровождал, организовывал концерт. Позже, спустя много лет, после начала спецоперации мы прилетели с концертом в Херсонскую область. Каково же было мое удивление — именно он нас там встречал. Запомнились эпизоды общения с бойцами, они вроде бы незначительные, но очень теплые. Я давала сольный концерт на брошенной американцами базе в Метрасе. Туда зашел наш контингент. На КАМАЗе соорудили импровизированную сцену, было очень холодно, градусов шесть. Я прилично подмерзла. Даю после концерта автографы — руки не слушаются. Подходит боец, снимает свои перчатки: «Держите. Вам нужнее». Это было очень трогательно, я храню их до сих пор.

— Вы одной из первых побывали в Донбассе, еще в 2015 году. Как это получилось?
— Я хотела туда поехать, когда все только началось. Как только представилась такая возможность, мы тотчас и отправились. В последнее время я вижу разницу в настроениях кадровых военных и мобилизованных, когда выступаю перед ними. Военным хочется отвлечься, вспомнить о доме, да просто посмотреть на красивую певицу, они ждут тепла и радости. И на протяжении всего концерта погружать их в серьезный материал с глубоким смыслом не хочется. Такие песни лучше идут на гражданскую аудиторию.
У мобилизованных несколько иное настроение. Они оказались в тренировочном лагере, изначально выбрав в жизни другую профессию, не все собирались брать в руки оружие. Для них это серьезный стресс, переломный момент. Они испытывают огромное воодушевление, реально рвутся в бой. Серьезные патриотические песни они воспринимают на ура.

— А вы себя чувствуете в определенном смысле мобилизованной?
— Хороший вопрос. Пожалуй, да. Особенно когда поступила на службу в Центральный академический театр Российской армии в 2020 году.

— Вы вошли в состав худсовета при Минобороны. Какие там решаете задачи?
— Создание новых песен, развитие творческих коллективов из структур Министерства обороны, продвижение инициатив, связанных с концертной деятельностью. Я получаю много писем из военных образовательных учреждений с просьбой дать минусовку той или иной своей песни. В Московском суворовском училище есть ансамбль «Фуражечка», которому я передала две свои песни. С одной из них ребята взяли 1 место на конкурсе. Минусовками я делюсь легко, более того, горжусь тем, что мои песни востребованы. Для меня это честь.

— Какое впечатление произвел на вас Североморск?
— Что такое город? Это люди. Северные люди, как правило, лишнего не говорят, если улыбаются, то это искренняя улыбка. А доброта подкупает, я как будто к себе домой приехала. У меня на родине в Екатеринбурге похожая атмосфера.

— Какая особенность выступлений в госпитале?
— Мы дали очень много концертов в госпиталях. Помню самый первый, непростой, сразу после начала СВО. Многие недавно вернулись из зоны боевых действий, потеряли своих товарищей. Настроение невеселое. Чтобы бойцы тебе начали доверять, нужно душу наизнанку вывернуть. А без этого не имеет смысла приезжать в госпиталь. Нужно приободрить, пожелать удачи, ведь ты пришел души немножко успокоить, полечить.
Пройти по палатам с гитарой в первый раз тоже было непросто. Ребята лежат без рук, без ног, все в бинтах. И улыбаются, потому что живы… Привыкнуть к этому невозможно, просто потом приходит понимание, что от тебя требуется. Громкие, заводные песни в госпитале неуместны.

— Как человек, работающий со словом, что вы думаете насчет закона о языке, замене заимствований? Как избежать перекоса?
— Баланс нужно искать внутри себя. Язык — это наш культурный код, все с него начинается. Ведь мы ухаживаем за своим телом, квартирой, городом. Также нужно следить за своим языком, анализировать, что ты говоришь. Я закон поддерживаю. Если у меня в интервью возникает желание сказать «деструктивный контент», я включаюсь и ищу замену, ищу синонимы.

— Какие стихи вам нравятся и почему?
— Любимым поэтом уже долгое время остается Борис Рыжий. Это наш свердловский гениальный автор. Он ушел рано, в 26 лет. Ч­то-то меня с ним связывает. Возможно, городской автобус № 20, который ходил в прежние годы из центра города в пос. Елизавет. Г­де-то в интервью я прочла, что он, как и я, частенько ездил на этом автобусе.
Мне нравятся стихи, которые льются, летят, в которых есть музыка. Существуют стихи, написанные от мозга, и они зачастую не трогают. А есть простые, но пробирающие до мурашек. В общем, это трудно объяснить, это волшебство.
Семья

— Какие качества цените в мужчинах?
— Ничего нового я вам не скажу. Каждая женщина ищет в мужчине надежность и доброе сердце. Я, конечно, не провидец, но, как правило, нескольких секунд достаточно, чтобы понять человека, почувствовать, кто перед тобой.

— Вы часто находитесь в разъездах, при этом у вас трое детей. Как строите отношения со своими близкими? Скрываете от них поездки в горячие точки?
— Нет, не скрываю. Раньше дети реагировали менее болезненно, поскольку не понимали, куда я еду. Сейчас подросли и стали больше переживать. Каждый раз с опаской спрашивают, куда я отправляюсь, безопасно ли это? В поездках мы соблюдаем предельную осторожность, в пекло не суемся. Семья — на первом месте. Мне в жизни очень помогают мама и няня.

— Юта, расскажите о детях, чем они увлекаются?
— Старший сын Анатолий подумывает о профессии журналиста. Он журналист потомственный, чувствуется преемственность. Его отец был журналистом, продюсером и создателем сериала «Солдаты», а также вел культовую в свое время программу для подростков «До 16 и старше». Дочери Екатерина и Мария. Одна пока не определилась, ей просто нравится математика, а другая хочет быть ветеринаром. У нас дома живут рыбки, кошка, черепаха и ящерица бананоед реснитчатый.

— Спасибо, Юта, удачного тура!

Игорь ГЛУЦКИЙ.
Фото Анны Винницкой и пресс-службы СФ.