Он часами может рассказывать об искусстве. Его творчество – эксперимент. Его картины – о главном.

В рубрике «Откровенно говоря» на этот раз беседуем с Анатолием Сергиенко, заслуженным художником РФ, заслуженным работником культуры РФ, членом Союза художников России. Тонким ценителем искусства, неравнодушным жителем, большим другом редакции «СВ».

В юбилейный для Североморска год почетный гражданин города Анатолий Сергиенко тоже отмечает красивую дату: 13 июня ему – 75!

– Анатолий Александрович, в 2001 году Вам присвоили звание «Почетный гражданин Североморска». Было приятно?

– Конечно! Отрадно, что твою работу, твое участие в жизни города так высоко оценили. Для североморца как жителя флотской столицы это самое большое достижение.

– Вы приехали на Север из Украины. Он стал для Вас родным?

– Да. Уже давно считаю себя североморцем. В следующем году – 50 лет, как я живу здесь. У меня на Северном флоте служил брат, и я ненадолго приехал к нему. Здесь встретил людей, которые помогли создать условия для жизни, работы и творчества. И я остался. Зачем уезжать оттуда, где тебе хорошо?

– Что сыграло решающую роль в решении сменить запорожские пейзажи на заполярные?

– Пожалуй, встреча с командующим Северным флотом адмиралом Владимиром Николаевичем Чернавиным. Благодаря ему было выделено помещение под изостудию СФ (просуществовала с 1978 по 2010 г. – авт.). Люди, хотевшие заниматься искусством, были. Не было места. Сейчас у меня большая мастерская в Мурманске, и она заставлена картинами. Как я могу все это бросить? К тому же тут, на Севере, меня знают. Я преподаю в Североморской детской художественной школе, приглашают на работу в Мурманск. Знаю, что нужен здесь, чувствую в себе силы трудиться и творить. Некоторые думают, 75 – это старость. Нет!

– А когда наступает старость?

– Когда настигает безразличие ко всему. А когда хочется жить, что-то создавать, творить, речи о старости не идет. Правда, нужно поддерживать себя в хорошей форме.

– Как Вам это удается?

– Я полностью отказался от вредных привычек. Курил двадцать лет. Бросил в 82-ом – не нарадуюсь. Смотрю порой на курящих девчушек и думаю: «Ну как им объяснить, что это так вредно?!». С 90-го года практически не употребляю алкоголь. Видел, как пагубное пристрастие разрушает браки, творческую карьеру, жизнь – и поставил трезвость в приоритет. А еще не стал покупать автомобиль – и хорошо: много двигаюсь. На работу, домой – по трапу, в мастерскую – на шестой этаж без лифта. В мастерскую, кстати, езжу почти каждый день. В дороге слушаю музыку, читаю новости, поэзию. Сейчас, например, стихи Виктории Лазаревой и Юлии Колмогоровой. Девушки готовят сборники к изданию – надо проиллюстрировать.

– Часто иллюстрируете книги?

– Не сказал бы. Иллюстрировал книги Михаила Зверева, Александра Козлова, Николая Колычева, альманахи « Мы – земляки», «Ваенга».

– По случаю юбилея мы увидим Ваши новые произведения?

– Да, я пишу картины. На осень запланирована юбилейная выставка «Открывая Библию» в Областном художественном музее.

– Библейская тема стала ведущей в Вашем творчестве? В январе в Североморском выставочном зале проходила выставка «Открывая Библию и год».

– В Североморске были представлены графические работы, а в Мурманске будут большие живописные. Уже достаточно много лет я не нахожу других идеалов. Библейские образы наиболее убедительны. Борьба добра со злом – вечная тема. Я переосмысливаю эти образы, сюжеты, ищу способы наибольшей выразительности. В постоянном поиске и заключается прелесть творчества.

– Очень многим нравится Ваше портретное творчество. Вас можно назвать портретистом?

– Скорее нет. Портретист – это тот, кто пишет портреты-картины, как у Серова, например. Это не просто изображение человека, а целый мир. Но писать портреты я люблю.

– Есть еще чему учиться в изобразительном искусстве или все постигнуто?

– Художник должен писать картины регулярно, как спортсмен – заниматься спортом, музыкант – играть. Иначе рискуешь потерять форму. Нужно держать себя в творческом тонусе. Одного таланта недостаточно. Вы плывете против течения. Остановились – отбросило назад. И чтобы вернуться к тому месту, где вы перестали плыть, придется приложить много усилий. Так и в творчестве.

– Творческие кризисы случаются?

– Я бы не сказал. Бывает некоторая усталость после продолжительной работы над каким-то произведением. Чтобы восстановить силы, переключаюсь на рисование, лепку, другой вид творчества. И потом по-новому смотрю на произведение.

– Переписываете картины спустя время?

– Иногда.

– Какая картина самая дорогая сердцу?

– Каждый раз та, над которой работаю.

– А есть те, которые бесценны и не подлежат продаже?

– Портреты близких, пожалуй. А вообще все зависит от количества предложенных денег. Однажды коллекционер из столицы попросили продать ему небольшой весенний академический этюд на картонке. А он был дорог мне как память. Но москвич предложил хорошие деньги, и я согласился. Не все по достоинству оценивают труд художников. И мне, правда, легче подарить картину, чем получить низкую финансовую оценку моего творчества. И дарю нередко. Однажды после окончания работы выставки решил подарить областному художественному музею портрет, потом – пять, а в итоге – все двадцать.

– Двадцать?!

– Работы копятся. Меня однажды не станет. Что будет с произведениями?..

– Если смотреть на Североморск как художник, каким он предстает?

– С балкона на девятом этаже я вижу город в разных состояниях: когда его озаряет восходящее и закатное солнце, когда залив становится золотым, серым, когда земля освобождается от снега, когда деревья зеленеют. Душа особенно радуется весной, когда все распускается и расцветает, но для художника нет краше яркой осенней поры.

– Как жителю, почетному, Вам хотелось бы что-то в Североморске изменить?

– У нас прекрасный город, ЗАТО. Что касается культуры, то не каждый небольшой город может похвастать таким количеством школ искусств, художественных школ и кружков. Последние годы строятся детские сады, школа, дома ремонтируются. Городской парк после преображения стал популярен. Еще бы в загородном парке зону отдыха облагородить. И Дому офицеров дать вторую жизнь. Но на словах или бумаге это легко. На практике – не всегда возможно. В условиях дотационного финансирования возможности ограничены.

– Рассуждаете, как муниципальный служащий. Опыт работы в составе Общественного совета при главе дает о себе знать?

– Да, я входил в состав Общественного совета, но вышел из него. Решил больше времени посвятить творчеству.

– Сожалеете о закрытии изостудии Северного флота?

– Уже нет. Так должно было быть. Даже если бы город принял ее на баланс, это была бы уже совсем другая студия. Другое время, другие люди.

– Вы начинали трудовой путь в Североморске в художественной школе. Тогда она только создавалась. И вновь вернулись в нее?

– Да, с перерывом в 36 лет. Сегодня это работа. Жизнь – в мастерской.

– Кем из учеников гордитесь?

– Теми, кто стал настоящими художниками. Например, Александр Шадрин – известный живописец и график в Казани. Он посещал изостудию еще матросом. Считает меня первым учителем. Это очень приятно. Константин Ильин ходил в детскую группу студии, стал популярным дизайнером в Москве. Михаил Глотов – талантливый заполярный художник, член Союза художников России, участвует в региональных выставках. Светлана Абарина сейчас преподает в Североморской детской художественной школе. Это те, с кем я продолжаю общаться спустя годы.

– На что, кроме преподавания и творчества, хватает времени?

– Я участвую во многих творческих конкурсных комиссиях, экспертных советах и выставкомах, даю мастер-классы.

– О чем мечтает почетный гражданин?

– О том, чтобы наш город развивался, становился еще уютнее и комфортнее.

– А о чем мечтает художник?

– Написать еще не одну картину.

– Пусть все сбудется! Спасибо за беседу!

Ирина КУЗЬМИНА. Фото Льва ФЕДОСЕЕВА и из альбома А.Сергиенко.
Опубликовано в "СВ" №23 от 11.06.2021.